Афанасьев Юрий Иванович,
краевед (Псков)

Впервые автор этого материала, выпускник Ленинградского университета о том, что Ольга основала Псков и начала крестить псковичей раньше всех на Руси услышал в начале 60-х годов от священника Никольской церкви в Каменном Конце Гдовского района. Пожилой человек так самозабвенно рассказывал юнцу, прибывшему посмотреть храм, который посещали его предки до постройки Ильинской церкви в Черме, что бесполезно было его перебивать. Такая убеждённость заставила подробнее изучить этот эпизод отечественной истории и, в свою очередь, окончательно убедиться в своей правоте: старик пользовался какими-то источниками, которые не вписываются в историю Руси, поэтому наукой не признаются. Позднее оказалось, что он пользовался церковной биографией Ольги, составленной после её канонизации в 1547 г., написанной через 600 лет после её жизни, поэтому во многом вымышленной.

В наши дни автору приходится вторично сталкиваться с такой трактовкой образа княгини Ольги. И напомнил ему об этом читатель Е.Михайлов из деревни Озера, видимо, не имеющий исторического образования. Значит, настало время познакомить его с научной биографией этой государственной деятельницы. Церковь её называет великой княгиней Ольгой Всероссийской. Здесь без вымысла только одно слово «Ольга» и то не русское. Она никогда не была великой княгиней, потому что в X веке, когда она жила, не было такого титула. На всю Киевскую Русь был единственный правитель, который назывался просто князем и пресекал любые самозванства, поэтому других князей не было. Великие князья появятся в XII веке с началом феодальной раздробленности Руси. Во главе каждой земли появится свой князь, и, чтобы отличить от них Киевского князя, который хоть и не был сильнее других, но по традиции считался старшим, его и стали звать великим, в значении больший, старший, т.е. не так, как именовали Петра Великого. И княгиней её называют условно и для краткости. Скорее всего она была регентшей при своём сыне княжиче Святославе. Чтобы это подчеркнуть, она брала его в поход против убивших его отца Игоря древлян. Он даже «участвовал» в сражении против них. До Ольги на Руси никогда не правила женщина. Трудно даже представить, как тяжело ей было браться за это неженское дело. Она чувствовала себя неловко и всячески подчёркивала, что правит вынужденно и временно, чтобы иметь возможность вырастить сына. Ольга и Всероссийской в X веке не могла быть, потому что России тогда ещё не было. Официально страна станет называться Россией после победы Петра I в Северной войне в 1721 году. А при Ольге, её муже Игоре, Вещем Олеге – это скромное государство, которое будет увеличиваться при всех последующих правителях: её сыне Святославе, внуке Владимире, особенно при Владимире Мономахе – деде Псковского князя Всеволода Мстиславича.

Почему автор увязывает образ Ольги с «Повестью временных лет»? потому что это самая древняя (из сохранившихся) летопись нашего народа и древнерусского государства. Историки последующих времён считают её наиболее объективной: она опиралась на более древние летописи, и за 200 лет после Ольги ещё не было необходимости что-то в ней менять или добавлять. Поэтому в этом документе Ольга предстаёт перед читателями и исследователями, так сказать, в первозданном виде, без мифов, легенд и преданий.

Первый раз эта летопись сообщает об Ольге под 903 годом, когда её привели от Пскова Игорю в жёны. Летопись не сообщает о её возрасте, но по традициям того времени, замуж выдавали в 13-15 лет. Археологи доказывают, что Псков, как город, был построен при Вещем Олеге /С.В. Белецкий/, если не раньше. Значит, Псков старше Ольги, поэтому она не могла его основывать. (Эта летопись, с. 83, Издательство «Наука», 1997 г.). Отец Игоря Рюрик умер в 879 году, когда мальчику было лет пять, поэтому к 903 году Игорь был старше, и, надо думать, это была его не первая жена. Нигде не говорится, сколько было у него жён, но у его внука Владимира Святого было много жён и около 800 наложниц (там же, с. 129). Наличие других жён Игоря только усложняло положение Ольги. Но у неё, видимо, было какое-то преимущество, возможно, она была из другого варяжского княжеского рода, а другие его жёны были более простого происхождения. Кроме того, глава дружины Игоря Свенельд был тоже варягом, поэтому поддерживал варяжку Ольгу.

Второй раз «Повесть временных лет» сообщает об Ольге под 945 годом. В этом году её муж Игорь в нарушение традиции вторично явился к соседнему союзу племён за данью. Древляне заявили, что, если повадится волк в стадо, то перережет всех овец, пока его не убьют. И убили его. Узнав о мученической гибели своего мужа, весь этот год мстит она погубившим его древлянам. Сначала заживо зарывает их посольство в землю, потом сжигает второе посольство в бане. Наконец, приходит с войском к кургану над могилой Игоря и устраивает тризну, в разгар которой приказывает зарубить 5000 пьяных древлян. Испуганные древляне попрятались в своих деревянных городах. Ольга окружает и осаждает города. Древляне предлагают любой выкуп, чтобы Ольга прекратила мстить. Но кровожадной язычнице Ольге нужна только полная беспощадная месть, поэтому она пошла на очередную хитрость: мол, что с вас взять, у вас и для себя мало осталось. Отказавшись от хлеба, сала и мёда, она берёт по три голубя и по три воробья с каждого двора. Видимо, такая лёгкая дань не вызвала подозрений у жителей Искоростеня, поскольку у многих народов мясо голубя до сих пор считается деликатесом. Получив птиц, Ольга велела к их ногам привязать трут, который подожгли и отпустили птиц. Они полетели к своим гнёздам, под крыши изб. От этого разом загорелись дворы так, что невозможно было тушить пожар. Люди побежали из города. Ольга приказала их хватать. Одних убили, других взяли в рабство, третьих заставили заплатить тяжёлую дань, две части которой шли в Киев, на государственные дела, а третья – в Вышгород, «ибо был Вышгород городом Ольги». В летописи всё это описано более яркими красками, да так, что диву даёшься, как эта беспощадная язычница стала христианской святой. А ведь православие учит совсем другому. Эта летопись составлялась в XII веке, через 200 лет после Ольги, когда уже были известны все её христианские «подвиги», но они тогда бледнели перед её языческим прошлым, поэтому о ней тогда предпочитали говорить меньше, только голые факты (Повесть временных лет, Библиотека литературы Древней Руси, т. I, СПБ, Наука, 1997, с. 107-108).

В следующем, 946 году, Ольга вместе с сыном пошла в поход на древлян, «уставляющи уставы и уроки» и места для сбора дани – погосты. Так начала она свои административно-хозяйственные реформы. Смерть мужа привела её к мысли, что в этом деле выгоднее чёткость и прозрачность, чтобы все заранее знали, сколько, когда и куда они должны привезти дани. Людям так легче. Игоря же устраивала неопределённость. Он полагал, что так он может взять больше дани, придя лишний раз со своей сильной дружиной. И жадность с неопределённостью погубили его. Видимо, урегулирование этой проблемы положительно сказалось на взаимоотношениях Киева с Древлянской землёй. Это дало повод Ольге думать о таком же устройстве в других, зависимых от Киева землях.

Обдумав свои действия во время годичного пребывания в Киеве, Ольга с дружиной, но без ребёнка Святослава в 947 году отправилась в новый поход. Проследим её поход строго по скупым указаниям летописи. Она вышла из Киева и сначала шла по Днепру на север, по знаменитому пути «из варяг в греки». Далее летопись сообщает, что княгиня-регентша перебралась на реку Мсту, с востока впадающую в оз. Ильмень. Тогда дорог не было. Продвигались по рекам, летом в лодках, зимой на санях. В летописи нет указаний, как она от Днепра добралась до Мсты. Но достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, что её путь пролегал с верховьев Днепра, на верховье Волги и далее на восток по мелким рекам до Мсты. Значит, Ольга проходила земли дреговичей, частично радимичей, смоленских кривичей, ильменских словен, везде устраивая погосты и устанавливая оброки и дани, при необходимости заходя влево и вправо, чтобы охватить всех людей. Походив по Мсте и её притокам, путешественники через оз. Ильмень и р. Волхов добираются до Новгорода. А устроив новгородские дела, перебираются на р. Лугу. Крупный отечественный археолог В.Л. Янин по берестяным грамотам и другим источникам установил, что сбор государственных податей в Новгородской земле был налажен до приезда Ольги. /В.Л. Янин, Княгиня Ольга и проблема становления Новгорода // Древности Пскова, Псков, 1999, с. 24-25/. И на Луге и её притоках проводится та же организаторская работа. Далее летописец замечает, что «сани её стоят в Пскове и поныне». Из этой реплики ясно, что отряд княгини добрался до Пскова поздней весной, когда на санях дальше ехать было невозможно. Поэтому сани пришлось оставить и ехать дальше на конях, пока не вскроются реки, или подождать в Пскове /или в Выбутах – её родине/, пока её доверенные люди не создадут погосты на Псковщине. От р. Луга до Пскова есть несколько коротких путей по мелким рекам и длинный через Финский залив, р. Нарову, Чудское озеро, р. Великую. Если бы нужно было просто побыстрее доехать до Пскова, тогда был бы избран один из коротких путей. Но Ольга не торопилась: уж очень важным было дело, из-за которого она здесь оказалась. Поэтому она терпеливо объезжала все земли, делая заезды и по притокам указанных рек. А Псковскую землю она проезжала не с юга – на север, а, наоборот, с севера – на юг. Далее, говоря о дальнейшем её маршруте, летописец называет снова Днепр и Десну. Значит, побывав у псковских и изборских кривичей, она снова вернулась через псковские реки на верховье Днепра, на путь «из варяг в греки». А потом, перебравшись на р. Десну, она «благоустроила» остальных радимичей. Совершив большой круг, она благополучно вернулась в Киев. (Та же летопись, с. 109).

Более внимательное ознакомление с её деловым путешествием рождает массу вопросов, ответы на которые может найти только специалист, сумевший вжиться в эпоху X века. Конечно, ехала Ольга не одна и не только со слугами, но и с большим военным отрядом. Уже отмечалось, что Игореву дружину возглавляли и в основном составляли варяги. Один из них – Свенельд был начальником дружины Игоря, потом начальником войска Ольги, далее начальником дружины Святослава, потом служил его сыну Ярополку. Воспитателем малолетнего Святослава был другой высокопоставленный варяг Асмуд. Возникает вопрос, на кого Ольга оставила государственное управление при столь долгом её отсутствии. Без Свенельда она не могла бы справиться в походе. Значит на Асмуда. На него были оставлены и малолетний Святослав, и временное управление государством – самое важное и дорогое. Значит, доверяла ему больше всех. Раз он не мог ехать из-за своего малолетнего воспитанника, значит, и остался за старшего.

Что было бы, если бы Ольга отправилась без войска? Тогда многочисленные союзы племён, по территории которых она проезжала, разговаривали бы с ней, как древляне с Игорем: никто не хотел бесплатно отдавать дань. И только демонстрация силы склоняла к этому. Скорее всего, сопровождавшее её войско было конным. Пешее войско тормозило бы её передвижение и не выглядело бы так устрашающе.

Далее напрашивается вопрос, сколько эта кавалькада проезжала за один световой день. Позднее, в XVI-XVII веках, при устройстве ямской гоньбы сложились нормы ямского дела и пробега лошадей, которые привели к созданию специальных станций – ямов, где меняли лошадей. Первый ям от Пскова на север - Маслогостицы (пробег – около 40 км.), следующий – станция Ям, около Полны (пробег – более 30 км.) и т.д. Значит дневная норма пробега лошадей с умеренным грузом или людьми приблизительно составляла 35 км. Не думается, что лошади X века были намного выносливее. Видимо, по стольку и проезжал этот отряд, если не было многочисленных заездов и столкновений с населением. Ещё в свои юные годы автор заметил интересную особенность в устройстве гдовских церквей: они стояли, приблизительно, в 7 км. друг от друга (кроме поздних храмов). Тогда подумалось, что это было сделано для удобства прихожан, чтобы верующим не пришлось идти более 3,5 км. и чтобы в церкви всегда был «кворум». Теперь автору эта особенность стала более понятной. Храмы-то были поставлены в ольгиных погостах и потому что это нарушало бы семикилометровую норму. Ближайшие от него погосты были в Кунести и Руднице (Спицино). Городище Кобылье тоже не было погостом (погост был в Ремде), но оно с самого начала имело Храм (Михаила Архангела – 1462 г.). здесь ещё многое не ясно. Для определения расположения ольгинских погостов на Гдовской земле должны сказать своё веское слово археологи.

Настало время разобраться с погостами. Выше отмечалось, что это пункты сбора дани у населения. Название происходит от слова «гость». Но гостями здесь были не купцы и торговцы (в Древней Руси купцов называли гостями), а княжеские сборщики дани. Они гостили, пока несли, оформляли и нагружали возы собранной данью. Видимо, чаще всего они устраивались в уже существующих населённых пунктах. Нахождение в них местной власти, потом, в период христианизации, - местной церкви, кладбища и др. превращало их в крупные деревни, которые назовут сёлами. В XV-XVI веках они уже центры псковских губерний, а после 1861 года – центры волостей. В наше время – это устаревший термин, которым именуют старые кладбища.

Наш народ никогда не был безвластным. Сначала были руководители первобытных стад. Когда орудия труда улучшились, и пищи стали добывать больше, появилась возможность всем кровным родственникам жить вместе во главе со старейшинами родов. Дальнейшее развитие производительных сил позволило жить обыкновенными семьями, родственными и неродственными. Они составляли одну деревенскую, т. е. сельскую общину, которая продержалась в России до Столыпина, а, с некоторыми оговорками, существует и сейчас. Во времена Ольги она уже существовала во главе со своими старостами. Вот на этих старост крупных деревень и были возложены обязанности руководителей погостов. Со своими подручными и старостами более мелких деревень они и осуществляли низовую власть на местах.

Можно предположить, что Ольгин Крест, Козлов Берег, Каменный Конец, Гдов, Ветвеник, Кунесть, Рудница, Мда, Ремда и др. в X веке уже существовали как крупные или удобно стоявшие деревни, которые были назначены Ольгой погостами. Кстати, крупные деревни того времени – это десяток дворов. Большинство тогдашних деревень имели 2 – 3 двора, были и однодворные.

Уложилась ли Ольга со своим походом в один год? Поход начался в 947 году. Летопись не называет более точные сроки, но сообщает, что её сани стоят в Пскове. Значит, до Пскова она добралась весной, но не 947 (даже если бы выехала в январе, не успела бы), а следующего, 948 года. Поэтому Гдовскую землю она проезжала и устраивала в январе-феврале 948 года. В это же время был устроен и погост Гдов. Сначала автор сомневался, полагая, что в Гдове, как в Сторожинце и Кобыльем погоста не было, допуская существование очередной гдовской тайны. Но когда измерил расстояние от Гдова до Каменного Конца и от Гдова до Ветвеника понял, что здесь срабатывает правило 7 км. от Каменного Конца до Ветвеника примерно 14 км., Гдов находится посередине. Значит, в Гдове должен быть погост. Но окончательное слово за археологами.

Иногда в краеведческих статьях встречается утверждение, что Ольга после смерти мужа объезжала свой вдовий удел. В разбираемой летописи на это нет и намёка. С другой стороны, что значит «вдовий удел»? Это земли и деревни, данные ей на прокормление. Тогда возникают другие вопросы. Этот удел ей кто-то должен дать, кто тогда находился выше её. Но она сама была княгиней-регентшей, и выше никого не было. Отводить земли самой себе – нелепо. Если этой вдове дали, тогда должны были дать и другим вдовам Игоря, но и об этом летопись не упоминает. Может быть, она объезжала удел её отца, отошедший теперь к ней? Но тогда оказывается, что этот удел слишком велик. Смотрим опять на карту. Ольга объехала и устроила земли древлян, дреговичей, кривичей, ильменских словен, радимичей и северян. Вятичи, волыняне, белые хорваты, тиверцы и уличи при Ольге ещё не входили в состав Киевской Руси. Значит, она объехала и устроила земли всего тогдашнего государства. Если бы она объезжала только свой удел, тогда не было бы никакой связи этого объезда со смертью Игоря, после которой и из-за которой она и проводила это устройство. Игорь нарушил правила всего государства, поэтому реформированию подлежало всё государство, чтобы подобные явления не повторялись. Так была проведена первая в истории нашего государства экономическая реформа.

Но самое интересное то, что согласно древнейшей русской летописи княгиня-регентша раньше всех отечественных правителей могла посетить Гдов и основать его как погост. Не исключено, что она могла основать и деревню Гдов, устраивая погост на пустом месте. Вот где корни гдовских преданий об Ольге! «Повесть временных лет» не сообщает о посещении или основании ею Гдова, но внимательное прочтение её маршрута приводит к таким предположениям.

В очередной раз летопись пишет об Ольге под 955 годом, через 10 лет после гибели Игоря. Она застаёт Ольгу в пути. Бывшая правительница Киевской Руси едет в Константинополь, который на Руси называли Царьградом из-за его величины и могущества. Едет как частное лицо, потому что Святослав уже возмужал, и она успела передать ему власть. Видимо, не стоит говорить здесь о том, какую огромную роль играла в средние века религия, в том числе в государственных и межгосударственных делах. Видимо, к этому времени Ольга уже преодолела период колебаний и сомнений и из всех существующих религий избрала православие. Даже частному лицу из соперничающего государства креститься в Византии было нелегко. Это государство хотело иметь неавторитетных соседей. А если и шло на распространение у них православия, то вновь возникшие епархии должны были подчиняться византийскому патриарху, который подчинялся византийскому императору. Но Ольге повезло: она приглянулась самому императору Константину Богрянородному. Проявив жеманство, она заявила, что недостойна его ухаживаний, поскольку является язычницей. И, воспользовавшись ситуацией, добавила: «Если хочешь крестить меня, то крести меня сам – иначе не крещусь». И крестил её император совместно с патриархом, и нарекли её Еленой в память о матери Константина, который первым из римских императоров признал Христиан. Теперь, когда Ольга перестала быть поганой, император, якобы, сделал ей предложение, на что она ответила: «Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью, а у христиан не разрешается это – ты сам знаешь». Так Олька перехитрила императора: добилась искомого и не понесла никакого ущерба. (Сам Константин описал встречи с Ольгой в своей книге «О церемониях», но под 957 годом). Этот визит изложен в летописи на с. 111.

Некоторые авторы усматривают в этом сюжете чуть ли не начало крещения Руси. Это – нелогично. Крестился только один человек, хотя и известный, поэтому обряд проходил на высоком уровне. Ни о каком крещении других людей, тем более массовом, летопись или император не сообщают. К переходу в другую веру Ольга долго сама была не готова. Христиане в ранге купцов или наёмных воинов иногда проникали на Русь, но, кроме отрывочной информации, от них ничего нельзя было узнать. Сами же варяги, от которых происходила Ольга, крестились позже оставаясь язычниками. Например, шведский король Олаф крестился вместе со своей дружиной в XI веке, другие – ещё позже. Даже решившись на переход, Ольга не смогла бы крестить Русь из-за крайне враждебного отношения язычников к другим религиям. В условиях господства языческой стихии было бы глупо и опасно противопоставлять себя ей. Можно было бы потерять не только сыновий трон, но и жизнь, особенно в условиях конкуренции, о которой говорилось выше. Не следует забывать, что на Руси очень долго женщины не были равноправны, и по этой причине её христианские призывы могли быть неуслышанными.

Уже отмечалось, что наша героиня чувствовала себя скорее регентшей, чем княгиней. Её не могло не интересовать мнение подрастающего сына. Пока он был маленьким, Ольга сама была не готова к принятию христианства и крещения Руси. Когда она «созрела» - без Святослава теперь ничего нельзя было сделать. И она отважилась на такой разговор с сыном. На её предложение перейти в христианство он ответил отрицательно, заявив, что его языческая дружина будет над ним смеяться. Он и сам смеялся над обрядами христиан, но не преследовал их. (Этот разговор помещён на 113 странице летописи. Значит, до этого разговор происходил по возвращении её из Византии). Ольга не могла ставить храмы и христианизировать Русь из-за своей неготовности или потому, что формально не была христианкой. А теперь она всё это не могла делать, потому что её не поддержал сын, навредить которому было свыше её сил. Значит, Ольга не могла ставить христианские храмы на Руси ни до, ни после 955 года. А вся её святость состоит только в том, что она первой среди рюриковичей приняла христианство (не будучи родственной им по крови).

В следующий раз мы встречаемся с Ольгой на страницах летописи под 968 годом. Воспользовавшись тем, что Святослав ушёл в Болгарию, печенеги осадили Киев, где оставались дети Святослава и его мать. Люди изнемогали от голода и жажды. Киевский воевода Претич стоял за Днепром. Он знал о приходе печенегов, но не думал, что город едва держится. Один подросток, видя мучения горожан, вызвался сообщить Претичу о трагедии Киева. Зная печенежский язык, он прошёл через окружение, будто бы разыскивая своего коня, а потом переплыл Днепр. У Претича силы было меньше, чем у врага, поэтому он бросился в атаку с большим шумом и трубным гудением. Печенеги подумали, что вернулся Святослав и отбежали от Киева, но потом поняли свою оплошность и вернулись. Однако киевляне успели послать известие Святославу: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул. А нас едва не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих… Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?» Узнав об этом, Святослав с дружиной быстро вернулся в Киев и прогнал печенегов. Он пытался объяснить матери, что Болгария ему больше нравиться. На это Ольга ему ответила: «Видишь, я больна, куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня – отправляйся куда захочешь».

И действительно, через три дня Ольга умерла. Её похоронили по-христиански, как она завещала. Хоронил её священник, который после крещения был при ней. (О нападении печенегов – на 115 странице летописи, а о последних днях жизни Ольги – на 117-й).

Итак, древнейшая русская летопись «Повесть временных лет», говоря о княгине Ольге, сообщает о её нравственном облике язычницы-мстительницы, о её хозяйственно-административной деятельности и трижды о церковно-христианской (её крещение, разговор с сыном и погребение).

Это – всё, что известно науке о княгине Ольге. Всё остальное – вымысел, недостойный внимания и оскорбляющий память о ней как о человеке и мудром правителе.