Non-fiction - это, по сути, документальная проза. В буквальном переводе с английского переводится, как "невымысел". Это особый жанр в литературе, для которого характерна сюжетная линия, основанная исключительно на имевших место событиях. Вкрапления художественного вымысла допустимы редко, только в исключительных случаях. Как правило, такая документальная проза основана на сохранившихся документах и воспоминаниях очевидцев. Нередко могут использоваться воспоминания самого автора произведения. Еще одна важная деталь для книги жанра нон-фикшн - авторская субъективная точка зрения проявляется практически во всем. Начиная от отбора и структурирования материала, заканчивая оценкой событий.

Книжная ярмарка в московском Центральном доме художника на Крымском валу открывается в среду 28 ноября и продлится до воскресенья 2 декабря. Предлагаем обратить внимание на следующие новинки.

Алексей Иванов. «Пищеблок»

Новинка Иванова, чей выход удачно совпал по времени с выходом телесериала по мотивам его романа «Ненастье». На первый взгляд, предельно далекая от сурового реализма: речь здесь идет о банде вампиров, орудующей в приволжском пионерском лагере летом 1980 года. Но довольно быстро понимаешь, что нормальные с виду пионеры, а на самом деле не живые, не мертвые кровососы-«пиявцы», обращающие все хорошее вокруг себя — патриотизм, самоуправление, даже футбол — в бездушную мертвечину — прямолинейная до плаката аллегория позднего СССР. Но смущает не это, а такая же прямолинейность, при всей закрученности почти детективного сюжета, в описании человеческих чувств и мотиваций. Не тяпнул ли и рассказчика какой-то пиявец? Стоит разобраться самому. И вспомнить детские словечки того времени, у кого они были.

Виктор Пелевин. «Тайные виды на гору Фудзи»

Если у вас все никак не доходили руки купить «нового Пелевина», на ярмарке это вполне стоит сделать. Избрав на этот раз предметом своей метафизической сатиры воинствующий феминизм, Пелевин прошелся по нему изобретательно и беспощадно, не оставив камня на камне. И «накидав» попутно множество других увесистых камней: никто не уйдет незадетым.

Александр Снегирев. «Призрачная дорога»

Не достигший еще сорокалетия Александр Снегирев, колоритный брутальный красавец и предпоследний лауреат «Русского Букера», — редкий в нашей среде литератор, публичная фигура, одинаково органично вписанная и в ультраконсервативную «толстожурнальную» среду и в околокиношные окологламурные тусовки. Так же двойственна и его проза, в частности этот новейший роман. С одной стороны, он укоренен в современных виртуальных реалиях, выписываемых весьма сатирически, с другой — посвящен такой болезненной теме, как усыновление. Точнее, удочерение. Да и авторская интонация Снегирева весьма далека от сатиры и памфлета. Остается добавить, что дорога, упоминаемая в названии — это реальное подмосковное шоссе, по которому некогда шел Наполеон. И все в этой книге так — двоится между реальным и воображаемым, вспоминаемым, домысливаемым.

Андрей Волос. «Рассказы из пиалы»

Андрей Волос публикует книги давно, но редко, и они настолько разнообразны, что читателю никак не удается к этому автору приноровиться. То почти верещагинское пестро-ориентальное плотно о Душанбе периода распада СССР, то сугубо реалистический роман о московских риелторах, а то вообще экзотическая эпопея о таджикском поэте X века. Сборник рассказов (как явствует из названия — тоже не без ориентализма) дает возможность присмотреться к Андрею Волосу получше и открыть для себя этого современного русского писателя.

Эка Курниаван. «Красота — это горе»

Экзотическое имя и название прокрывают собой не менее экзотическую книгу: 500-страничную сагу индонезийского автора, в которой, грубо говоря, подход к описанию реальности, выработанный кудесниками латиноамериканского магического реализма, сливается с традициями индийского эпоса. 270-миллионная мусульманская Индонезия — пока что неизведанная земля на литературной карте; теперь на нее наводятся первые контуры, пусть и через английскую подложку.

Ольга Токарчук. «Бегуны»

Роман польской писательницы украинского происхождения — не о спортсменах, а о раскольниках, секте бегунов. Только действуют они, несут свою правду, не в XVIII веке, а в XXI- со всеми его возможностями и соблазнами. В 2018 году роман оказался удостоен «Международного Букера». После чего оперативно издан отдельной книгой на русском языке.

Дэвид Фостер Уоллес. «Бесконечная шутка»

1200-страничный роман-монстр, роман — священное чудовище, претендующий на звание «Улисса конца XX века», добрался до русского читателя через 22 года после написания и через 10 лет после самоубийства автора в возрасте 46 лет. Технически это постмодернистское произведение, в котором перекрещиваются судьбы двух героев — неуравновешенного теннисиста Гарольда, постепенно подсаживающего на наркотики, и Дональда, завязавшего преступника и наркомана, ныне — работника реабилитационной клиники. Но, как во всех такого рода книгах, важно здесь не «о чем», а как это написано. Написано, прямо скажем, сложно. Прежде чем покупать, обязательно полистайте, чтобы убедится, что это «ваше».

Колм Тойбин. «Дом имен»

Если ирландец начала XX века Джойс описывал гомеровского Улисса опосредованно, через своего современника Блума, то наш современник — ирландец Тойбин поступает прямо наоборот: описывает пробелы современности через пересказ античного мифа о мужеубийце Клитеменестре, казненной за то собственным сыном Орестом. Какое, казалось бы, отношение все эти древние ужасы имеют к современности? Тойбин показывает — увы, имеют, и самое прямое.

Клели Авит. Я все еще здесь

«Шесть недель, как я очнулась. Шесть недель, как никто этого не замечает». Такое начало не столько связывает автора, сколько освобождает его от условностей. Все думают, что находящаяся в коме альпинистка Эльза ничего не понимает и выкладывают ей — а заодно и читателям — всю подноготную. А она понимает даже больше, чем обычный человек. Такое отстранение по-европейски.

Энки Билал. «Никополь. Трилогия»

Толстой и очень взрослый — по насыщенности деталями, по густоте текстовой «набивки», и да, не в последнюю очередь, по эротизму некоторых разворотов — графический роман о приключениях в космополитичном Париже 2030-х годов, словно сошедшем со страниц «Теллурии» Сорокина, размороженного астронавта 1990-х, настоящий tour de force всех участников процесса — не только автора, но и переводчика, леттериста (отвечавшего за буковки), и, конечно, издателя, рискнувшего взяться за этот сложнейший проект. В общем, закрывающий вопрос о том, можно ли считать графические романы искусством. Да, конечно — не классическое, необычное, но искусство.

Региональный центр чтения, Васильева Арина