Начался важный период на российском литературном фронте: сформированный long list «Большой книги», short list «Нацбеста» дают возможность чтения и обсуждения новых произведений современных писателей.

Оргкомитет «Большой книги» заявляет, что 11 сезон премии откроет новые имена, а для нынешнего положения в российской литературе это немаловажно. В ожидании новых имён обращаем внимание на имена известные и просто любимые: Людмила Улицкая, Дмитрий Быков, Алексей Варламов, Евгений Водолазкин, Виктор Пелевин, Сергей Беляков.

Дмитрий Бак, председатель жюри: «Я жду и открытий, и статусных решений. Радует увеличение числа присутствующих в Длинном списке авторов, которые живут и творят в регионах России — этот факт обозначает своеобразное второе дыхание, открывшееся в последние годы в литературной жизни нестоличных российских городов».

Михаил Бутов, член жюри: «Длинный список одиннадцатого сезона — очень высокой пробы. Как правило, Совет экспертов может с большой долей вероятности предположить, какие произведения останутся в Длинном списке, а какие пройдут дальше. В этом году ситуация абсолютно непредсказуемая именно в силу того, что практически все авторы могут смело претендовать на место в списке финалистов».

Среди номинантов – зоолог, художник, кинорежиссёр.

Вадим Левенталь, исполнительный директор «Нацбеста», заметил: «следить за премиальной гонкой куда увлекательнее, чем просто в конце концов узнать, кто в ней пришел первым».

Леонид Юзефович "Зимняя дорога"

Эльдар Саттаров "Транзит Сайгон-Алматы"

Аглая Топорова "Украина трех революций"

Мария Галина "Автохтоны"

Михаил Однобибл "Очередь"

Свежую судорогу от несвежих впечатлений вызывает ожидание близящегося объявления победителя «Нацбеста».

В длинном списке гуляла книг Андрея Аствацатурова «Осень в карманах». Писатель из семьи потомственной петербургской интеллигенции, продолжатель семейной профессии филологов. Знаток английской литературы, апологет Д. Джойса, Аствацатуров пишет ярко-броско-зазывно. А тут вроде бы заявил, что «Осень» станет его последней художественной книгой.

Илья Стогов, однажды демонстративно покинув жюри, выдохнул: «Предоставляю разбираться в этом компосте более опытным ассенизаторам!» Сказал автор «Мачо не плачут», роман отнюдь не елейный. Но это было важное произведение поколения next. Здесь негатив вырастает в трагедию времени, в трагедию растерзанного поколения. Роман продолжает тему лермонтовского Печорина, вампиловского Зилова.

«Осень в карманах» явила очередные фигурные скобки чтения, - мол, разбирайтесь как хотите.

«Когда Савченков появился в комнате, все уже были там и его ждали. Под кроватью, как было условлено, стоял таз с дерьмом, распространяя ужасную вонь, а на одеяло была обильно вылита кабачковая икра…

- Парни! – позвал Погребняк. – У Савченкова на кровати говно! Свежее говно!

С этими словами он достал из кармана специально припасенную алюминиевую ложку. Это был условный знак.

- Свежее говно! Свежее говно! – радостно зашалдели все и, выхватив ложки, бросились к кровати Савченкова. Там они принялись прямо с одеяла сгребать коричневое месиво ложками и тут же его поедать…» (отрывок «Осень в карманах»).

Мы отражаемся во времени, в котором живём.

Вот Иван Бунин от критиков получал оплеухи за эротику, - она была в виде слов «грудь обнажённая» ( «Тёмные аллеи», - сборник вышел в 1944 г. ). Иван Шмелёв пишет своим респондентам: ''Никогда не смогу простить Бунину, что опоганил чистую русскую словесность порнографией. … Женщина была для него только «сосудом похотей»… нужна всё же цензура. Если старый писатель не умеет чтить слово и читателей… В книжный магазин пришел «отец» и принёс ''Темные аллеи'' – Вы продали? – Мы. – Моей дочери, 16-летней девочке! Получите. И – раз-раз-раз… по щекам ''Темными аллеями''… Изведи из ''Темных аллей'' душу мою'' ».

Вот как, брат ты мой!.. А вы - La France, Coco Chanel…

Нина Яковлева