Я люблю сказки, вот я их и pассказываю. Я не литеpатоp, я писатель. Я пpодаю свои фантазии, а не очеpки нpавов. В голове y меня всё волшебным обpазом смешалось: там и дpаконы, и девyшки в цветy, и Салтыков-Щедpин, и новые клипы, и стаpые фильмы, но всего больше - моей личной тоски и моих личных амбиций. Тоскy, амбиции я отмеpяю по капле… (Фигль-Мигль. Hаpкобаpоны и кокаиновые коpоли)

Уже два месяца Россия от Москвы до самых до окраин живет с открытием имени лауреата «Нацбест»-2013. За роман «Волки и медведи» премию получил таинственно-интригующий (теперь уже известно, что –ая) писатель Фигль-Мигль.

Последние сведения из интернета:

Настоящее имя Екатерина Чеботарева, выпускница филфака СПбГУ. Помимо прозы, она пробовала себя на ниве литературного перевода и настаивает на обязательном присутствии в своих книгах буквы «ё». «Странный писатель и странный человек», – резюмируют коллеги по цеху.

«Послужной» список Фигль-Мигль:

«Кража молитвенного коврика»; «Ты так любишь эти фильмы»; «Hаpкобаpоны и кокаиновые коpоли»; «Щастье».

«Нацбеста» получала подчеркнуто замкнуто: черные очки (за которыми сплошная тайна), приветственный жест, открытая улыбка.

«Волки и медведи» анонсируется как продолжение культового романа «Щастье». Мой любимый жанр антиутопия прошелся-проехался по литературным скрижалям. Оказывается, антиутопия реализуется каким-то десятком лет! Сбывается «Москва 2042» (прочтите или перечтите, и вы ахнете!), подхихикивает нежно любимый «Кысь», грозит из угла и начинает движение «Метель». Владимир Войнович, Татьяна Толстая, Владимир Сорокин обозначили современные ориентиры безумия, от которых страшно и холодно. Ледяное сердце романа «Волки и медведи» дышит будущим цинизмом, вседозволенностью и полной безнадегой. Фигль-Мигль ломает стрелы и топит, и топит ими печи. Все дозволено и все на продажу!

Тёмные, потайные и жестокие дела творились в Доме русской литературы, а называлось это служением. Нужна совсем уж незамутнённая совесть, чтобы строить спокойную и светлую академическую карьеру на чьей-то давно погибшей, погубленной жизни, на жизни, полной мрачных и унизительных страданий…

Город поделен на бандитов и контрабандистов, между ними обезумевший от грубости, насилия народ, группировки управляют городом, направляют в нужные русла финансовые потоки, у каждой – карманная интеллигенция в виде писателей. Литераторам дают пошуметь-поораторствовать-пофилософствовать.

…Литературный Салон включал в себя слишком разнородные явления: обычных алкашей, обычных зануд, обычных бледных девушек и обычных хулиганов. То, что все они оказались любителями литературы, лишь увеличивало пропасть. Литература тут была у каждого своя.

Но брезгливо взирает фарисей на всю эту братию, пишущих по щелчку и указке, и довольно спокоен за будущий фундамент идеологии. …писатель внутри одного себя организоваться не в состоянии, а чтобы они между собой о чём-то договорились, так это скорее небо в Неву обвалится…

Виртуозно написан роман, ничего не скажешь. Язык, реплики, фразочки поддых. Не лукавя скажу: хороший литературный язык. Только вспомнился диалог из чеховского «Дяди Вани».

Елена Андреевна. У тебя прекрасные волосы.

Соня. Когда женщина некрасива, то ей говорят: «У вас прекрасные глаза, у вас прекрасные волосы».

Так вот фраза «хороший литературный язык» часто служит удобно-спасительной заслонкой.

Васильевский остров, казалось, замело по верхушки деревьев, и сады, космато оснеженные по сучьям, издали стали неотличимы от сугробов. Беспомощный, он сравнялся с чуждым миром, и даже занесённая, замирённая, бежавшая пол лёд – быть может, глубже, чем под лёд, под землю – Нева больше не служила ему защитой.

В город вошли волки и медведи, угрюмые, но довольные своим дележом. И нет уже ни Ленинграда, ни Питера, ни Санкт-Петербурга, а только свои берлоги с барахлом и текущим финансированием. Их плутни, преступления и пытки висят над местом, которое раньше входило в Объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Нина Яковлева, региональный центр чтения