Олег Лекманов, Михаил Свердлов, Илья Симановский «Венедикт Ерофеев: посторонний»

В октябре 2018 года исполнилось восемьдесят лет со дня рождения Венедикта Ерофеева (1938–1990).  К юбилейной дате, опираясь на множество собранных  свидетельств современников, документов, воспоминаний, пытаясь отделить правду от мифов, современные исследователи – филолог Олег Лекманов, литературовед Михаил Свердлов и литературовед, физик Илья Симановский – представляют портрет этого гениального человека, создателя поэмы «Москва – Петушки», который всегда - и в прозе, и в жизни – стремился к абсолютной свободе.

«Так - не живут, не говорят, не пишут. Так может только один: Венедикт Ерофеев, это лишь его жизнь, равная стилю, его речь, всегда собственная, - его талант  «Свободный̆ человек!» - вот первая мысль об авторе повести, смело сделавшем ее героя своим соименником, но отнюдь не двойником» (Белла Ахмадулина).

Книга двухчастна: первая часть представляет биографию Венедикта (происхождение, место и обстоятельства рождения, учеба в университете, служба на кабельных работах, где была написана книга «Москва - Петушки», все расширяющаяся слава, болезнь, смерть); вторая часть посвящена глубокому филологическому анализу его творчества.  Иными словами: параллельно истории жизни Венедикта в этой книге разворачивается «биография» Венички – подробный анализ его путешествия из Москвы в Петушки, запечатленного в поэме.

В книге также представлены ранее не публиковавшиеся фотографии и материалы из личных архивов семьи и друзей Венедикта Ерофеева.

«Он не шел, глядя в небо. Он видел границу, через которую переступал, когда другие останавливались». Через три года после ухода из университета Ерофеев в записной книжке сочувственно процитирует высказывание Фридриха Ницше: «Я - человек, который ищет и находит все свое счастье в постепенном, с каждым днем все более полном духовном освобождении. Возможно даже, что я больше хочу быть человеком духовно свободным, чем могу быть им». К этой цитате он сделает приписку: «Незаменимо». «Было в нем эдакое ницшеанство, скорее всего, книжного происхождения, усвоенное как маска, тоже в порядке игры, но она, так сказать, приросла», - вспоминает о Ерофееве Людмила Евдокимова.

Восстанавливая биографию Венедикта на основании многочисленных уже опубликованных интервью с близкими ему людьми, и параллельно  анализируя «Москву - Петушки», авторы этого издания вырисовывают образ этого человека одним словом - «Посторонний»: «Именно это слово точнее всего описывает парадоксальное место Ерофеева в русской литературе. Он оказался всюду посторонним, по собственной воле выпадающим из времени, тусовок и самой советской реальности - и при этом оказался своим: Ерофеев притягивал к себе людей…» (Критик Егор Михайлов).

Уникальность этого издания состоит в том, что оно, по сути, является первой и последней биографией Венедикта, написанной и собранной по свидетельствам его современников.

Григорий Служитель «Дни Савелия»

«Опять читаешь про кота?
- Да…

Да, это история жизни кота. Обычного беспородного кота, родившегося под старым «Запорожцем», подобранного, одомашненного, кастрированного, сменившего нескольких хозяев, искалеченного садистом, спасенного бригадой рабочих-киргизов… Кота, прожившего недолгую жизнь, как обычно это случается с уличными котами. Но Савелий был котом особенным. Он был философом. Он любил музыку. Он много размышлял о мире, о животных и людях. И его глазами мы можем увидеть себя. Улыбнуться тому, как люди бывают прекрасны, и ужаснуться тому, как они могут быть омерзительны. А еще это история о любви. О возвышенной и чистой любви, лишенной телесного влечения. Любви, которая сильнее смерти, потому что без предмета любви из жизни исчезает смысл…»

(Из отзывов читателей)

Открывая эту книгу, будьте готовы к тому, что это – грустно, но с любовью, метко, но касаемо каждого из нас и потому - очень глубоко, философично  и жизненно. Главный герой – кот Савелий – очаровательный, необычный в своей обыкновенности и очень умный. Он живет на Таганке, старомодно, философски размышляет, пытаясь передать окружающим свою «кошачью» мудрость, состоящую в том, что наш мир полон любви и нежности, воссоединяющих сердца - и людей, и животных.

Эту добрую историю и ее автора «открыл» современный писатель Евгений Водолазкин, он же написал и предисловие к ней, где сказал: «Коты в литературе - тема не новая. Не буду перечислять всех, кто писал об этих священных животных, - от Кота Мурра Эрнста Теодора Гофмана и до Мури Ильи Бояшова. И вот теперь Савелий. Мы-то понимаем, что за котами всякий раз просвечивают человеки. Герои Служителя - кто бы они ни были, коты или люди - настоящие. Одинокие и страдающие, смеющиеся и любящие. Любовь в этом романе заслуживает особых слов. Она - так уж сложилось - платоническая. Самая высокая из всех любовей».

Отмечая насыщенный художественный стиль и язык автора, Евгений Водолазкин обращает внимание читателей и на идейное предназначение этой книги, носителями которого являются ее герои: «Их имена не овеяны славой, таких не берут в космонавты. За них не пьют стоя, и не их песням рукоплещет Ла Скала. Это – герои блистательного романа Григория Служителя «Дни Савелия». Неброские, способные показаться серыми, они не рядятся в тоги и не встают на котурны. Несмотря на их малый рост, миссия их высока: они делают нас человечнее. Литературная котовиана продолжается Будем плакать и смеяться. И радоваться тому, что в нашей литературе появился такой Савелий. Ну, и такой Григорий, конечно».

В этой книге необычно все – и сюжет, и герои, и содержание. А как может быть иначе, если ее автор – очень талантливый человек. Григорий Михайлович Служитель (род. в 1983 г.) -  актер Студии театрального искусства, окончивший режиссерский факультет ГИТИСа (мастерская Сергея Женовача), солист группы O’Casey, автор этой первой  и пока единственной книги, единодушно принятой читателями. Что не скажешь про критику, здесь мнения разошлись на диаметрально противоположные: с одной стороны, положительные, с точки зрения истории доброй, душевной, с другой – отрицательные, как литературной попытки в очередной раз воссоздать человеческие чувства, слабости, характеры под маской кота, тем самым завоевав внимание и симпатию читателя.

Некий баланс в данном споре восстанавливает литературовед Сергей Оробий в рецензии «Кот раздора», где говорит о том, что «Критики упускают сам конструктивный принцип романа. Проза Служителя - это «проза актёра», а она столь же своеобразна, как, скажем, «проза поэта». Надпись на обложке гласит: роман этот - «о котах и людях: и те, и другие играют чью-то жизнь». Ключевое слово - «играют», понимаете? Играет сам автор, перевоплощаясь то в главного героя, то в его хозяев. Возможно, по системе Станиславского: так и хочется крикнуть «Верю!». Подлинны в романе, прежде всего, чувства, главное из которых - любовь к хрупкому миру».

Невероятная, изысканная, новаторская история с глубочайшими экскурсами в нашу культуру: о любви, верности, терпении и всепрощении. Говоря словами самого автора, это «признание в любви родному городу и дань памяти дорогим для меня кошачьим существам». О котах и людях: как  те и другие играют чью-то жизнь.

«Да, я помню руки каждого. И правые, и левые. Память моя охватывает расстояние от кончиков пальцев до изгибов локтей, дальше все мешается.  Руки, пахнувшие несчастливостью, теплые руки старых женщин, отказывающихся мириться с одиночеством, на которое они обречены. Детские руки, не знающие опыта, времени, - эти были особенно грубы со мной. Для них я был придатком к той навязчивой нежности и приторной заботе, которыми они были окружены в их начальной поре. В противоположность им руки сильных здоровых мужчин на поверку оказывались гораздо обходительнее со мной. Потому что я был тем, чего они были лишены. Эти рабочие, охранники, полицейские, нищие и бродяги кормили меня на убой. Они узнавали во мне себя. Тех себя, какими они оставались внутри, но какими им было строго-настрого запрещено оставаться во взрослой жизни. Эти мужчины бунтовали. Они не выдерживали ответственности и долга, которыми были отягчены по праву чьего-то жребия, но им приходилось играть согласно правилам. Им приходилось до конца исполнять свои обязанности. Они тащили за собой глухой рояль величиной с пятиэтажный дом, набитый неудачами, неизрасходованной силой, обидами и злобой. Поэтому со мной они были особенно добры» (Строки из романа).

Не ждите от этой книги веселой непринужденности, она врывается вихрем печали в душу, оставляя привкус горького, грустного счастья и вневременного размышления. Но этот катарсис оправдан и нужен каждому – он возрождает в человеке человека.

Гузель Яхина «Дети мои»

Все мы помним, как ярко молодая писательница из Казани вошла в литературу со своим романом «Зулейха открывает глаза». Он стал бестселлером, собрав самые крупные литературные премии – «Большую книгу», «Книгу года», «Ясную поляну».

Гузель Шамилевна Яхина  родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков Казанского государственного педагогического института, а также сценарный факультет Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь». И на сегодняшний день, пожалуй, она - одна из самых ярких дебютанток в истории российской литературы новейшего времени.

Совсем недавно писательница выпустила в свет роман «Дети мои», продолжающий ее любимую автором тему удивительного сплетения этносов, культур, народов, человеческих судеб. Если в книге «Зулейха открывает глаза», как метко подметила писатель и переводчик Елена Костюкович, «автор швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас», то в новом романе пришло время другого исследования - трагических судеб, причудливого фольклора и жизненного уклада поволжских немцев, впоследствии разрушенного депортацией 1941 года».

Литературный критик Галина Юзефович, исследуя сюжет романа, приоткрывает нам основные его моменты: «Дети мои» - жизнеописание Якоба Ивановича Баха, неприметного и скромного шульмейстера (школьного учителя) из поволжской немецкой колонии Гнаденталь. Накануне революции с Якобом Ивановичем, уверившимся уже, что жизнь его навечно останется жизнью архетипического «маленького человека», происходит важное событие: он без памяти влюбляется в юную Клару - дочку богатого хуторянина с противоположного берега Волги. Вопреки воле отца, желавшего увезти дочь в Германию, девушка сбегает с учителем, а после, отвергнутые прочими колонистами, влюбленные уединяются на зачарованном хуторе - как выясняется, навсегда.

Там Клара родит дочь и умрет, а онемевший Якоб, оставшись в одиночестве с младенцем на руках, вынужденно начнет совершать вылазки во внешний мир, над которым за время его отшельничества пронеслось немало бурь. Там, в Советской республике немцев Поволжья, он найдет свое подлинное призвание (сочинять сказки, обладающие дивной и страшной способностью менять реальность), встретит достойного ученика (фанатика-горбуна Гофмана, приехавшего из Германии в Россию строить коммунизм), станет свидетелем великих свершений и великих бед, а в самом конце, выпустив в большой мир выросших детей (родную дочь Анче и приблудного киргиза-приемыша Ваську), смиренно и благостно отправится в последнее странствие навстречу смерти».

И, казалось бы, простой, незамысловатый сюжет. Но автор не была бы собой, если бы не вложила в эту книгу определенного рода философию, которую следует читать между строк: «Я хотела рассказать о мире немецкого Поволжья – ярком, самобытном, живом – о мире, когда-то созданном пришлыми людьми в чужой стране, а сегодня затерянном в прошлом. Но это еще и история о том, как большая любовь порождает страхи в нашем сердце и одновременно помогает их превозмочь», - признается автор. При более глубоком прочтении, читатель начинает видеть в истории Якоба историю  самой страны – время репрессий, невиданных урожаев и вместе с тем голодных будней, когда главенствующими эмоциями были отчаяние и страх.

«В некоторых отзывах встречала мнение, что главный герой - человек без внутреннего стержня. Как могло сложиться такое мнение о человеке, чья жизнь - это один сплошной подвиг любви, труда, творчества и самопожертвования? О человеке, чья жизнь принесла столько чудесных плодов? Гузель Яхина раскрывает для нас тему немцев Поволжья, о которой мало кто осведомлён, параллельно повествуя о многом-многом другом: любви, дружбе, нашей истории, о страхе за своих близких и смысле жизни вообще» (Из отзывов читателей).

Так сложилось, что роман в критике практически не нашел должного одобрения. Во многом потому, что литературоведы сравнивают его с первой книгой, будто проверяя автора на прочность. Что все же – неправильно. Книга «Дети мои» - это отдельная история талантливого автора, воспринимать которую стоит не как продолжение первого романа, а как самостоятельный текст, возможно, даже - некий миф, в котором человек – лишь «крохотная часть Вселенной». И тогда  и понимание этого романа, и любовь читателя  к нему будут иного рода.

«Яхина нашла свою тему - это очевидно. Эта тема пусть и не новая, но вечная. Маленький человек в Большой Истории. [и эту тему] - самостояние маленького человека в споре с Большой Историей - автор развивает убедительно и заставляет сопереживать герою даже самого осторожного читателя. В конце прочтения понимаешь главное. Сила романа - в любви автора к своему скромному герою, иррациональной и потому пронзительной. И эта пронзительная любовь в новом романе не слабее любви Яхиной к Зулейхе. А читатели любят за любовь... Так что очень может быть, что мы имеем дело с новым бестселлером».

(Писатель, литературовед Павел Басинский «Российская газета»)

Поэтому – если вы еще не знакомы с этим автором, то, возможно, стоит сначала прочитать «Дети мои» и лишь потом – «Зулейха открывает глаза», дабы избежать стереотипного сравнения двух совершенно разных текстов одного действительно талантливого писателя.

Выбираем чтение для души, ведь здесь представлены книги, которые могут тронуть сердце. А это – уже успех для писателя и, конечно, читателя!

Книгу «Дети мои» можно взять на абонементе нашей библиотеки, а «Венедикт Ерофеев» и «Дни Савелия» - доступны в онлайн-библиотеке «Литрес». Для получения читательского билета (логина) и пароля можно обратиться в Информационный центр или отдел Абонемента ПОУНБ.