"...следует миллионы учить понимать Пушкина, а не Пушкина определять на службу миллионов"!  Иначе все усилия творческого познания будут поглощены социальной посредственностью, скукой мертворожденных прожектов.

Работая над программой об Александре Блоке, пришлось просмотреть, перечитать довольно много литературы. Но именно монография Владимира Вейдле «После «Двенадцати». Приношение кресту на могиле Александра Блока» определила замысел и наполнение сценария. От Вейдле органично придумалось и название – «Александр Блок. Жизнь в присутствии смерти». Ибо всё последующее земное бытие поэта после «Двенадцати» обозначалось духом смерти. Марина Цветаева о Блоке того периода заметила: «Блок не развивался, а разрывался». Владимир Вейдле выстраивает своё исследование в контексте духовного разрушения человека: как, почему у кумира целого поколения, который был символом своего времени, появилась такая поэма как «Двенадцать»? Например, иерей Павел Адельгейм пояснил это предельно ясно:
- Блок что увидел, то и написал. Но он, судя по всему, и сам не мог это объяснить: мол, вижу и все. Но видел он, конечно, Сатану. Объяснение дает сам Христос в Евангелии: «Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: "Я Христос", и многих прельстят. ...Претерпевший же до конца спасется». (Мф. 24. 4-5, 13.)
Владимир Вейдле, будучи человеком церковным и верующим, это понимал, соотнося трагедию человека с трагедией века и страны: «Новая власть большевиков сумела страшный мир для всех «детей света» сделать ещё страшнее, превратив страну в тюрьму. И Блок умер, не сумев и не пожелав дышать новым воздухом». Судьба Александра Блока тяжело воспринималась Россией, - и эмигрантской и оставшейся. Ведь поэт, возможно, вобрал в себя всю трагедию многострадальной Отчизны. И отповедь своего современника Владимира Вейдле, которая для Блока была уже посмертной, принял за всех: «Поэзия, как и живопись, религиозной может и не быть, но унижать религию или разбавлять её до состояния жидкого чая с молоком никакое искусство без ущерба для себя, не уязвляя своей сердцевины, не может. Блок религию унизил и свою поэму уязвил, заменив терновый венец «белым венчиком из роз», да еще и запятнав белую туманность, увиденную им, кровавым флагом». И последовательно Владимир Вейдле раскрывает трагедию человека-художника, в том числе логично цитируя Николая Бердяева:  Блок один из величайших лирических поэтов. По нему можно изучать природу лирической стихии. Когда мне приходилось разговаривать с Блоком, меня всегда поражала нечленораздельность его мысли и речи. Его почти невозможно было понять. Стихи его я понимаю, но я не мог понять того, что он говорит. Для понимания нужно было находиться в том состоянии, в каком он сам находился в это мгновение. В его словах совершенно отсутствовал Логос. Блок не знал никакого другого пути преодоления и просветления душевного хаоса, кроме лирической поэзии. В его разговорной речи ещё не совершалось того прекрасного преодоления хаоса, которое совершилось в его стихах, и потому речь его была лишена связи, смысла, формы, это были какие-то клочья мутных душевных переживаний. Мне всегда казалось, что у Блока совсем не было ума, он самый не интеллектуальный из русских поэтов. В юные годы я, захваченная магией стихов Блока, читала о нём всё, что только можно было тогда прочесть. То был кумир, моя икона! Его смерть воспринимала сиюминутно, как своего современника. Но тогда не знала ни Бердяева, ни Вейдле. То была глухая пора, но литературная жажда – огромна! И уже вступив на тропу Просвещения, отчетливо осознаю: «следует миллионы учить понимать Пушкина, а не Пушкина определять на службу к миллионам» (В.Вейдле «Безымянная страна»). Иначе все усилия творческого познания будут поглощены социальной посредственностью, скукой мертворожденных прожектов.
... Владимир Васильевич Вейдле – литературовед, историк, поэт, эмигрант первой волны русского рассеяния. Эмигрировал в 1924г. в Париж, где прожил до конца жизни. Всегда был ярким представителем русской культуры. Но, к сожалению, в России до сих пор мало известен. Тем временем, его труды по русской литературе современны оригинальностью мышления, привлекательны ярко выраженной индивидуальностью. В дни литературы non-fiction, следуя высокой гуманистической традиции просветительства, мы считаем важным открывать имена широкому читателю. Величавый гекзаметр Вейдле предлагает нам:
Умирать надо в бедности. Иль ты мнишь, что семь тысяч
Книг побегут за гробом твоим при выносе тела?
А тетради свои, все писанья свои сожги: так вернее и проще.
Доживай свои дни в состраданьи, в смиреньи, и Бедность,
Смерти подруга, без зова придет и с тобой пребудет навеки.
Вы, нынешние, ну-тка! (А. Грибоедов. Горе от ума)
Нина Яковлева, региональный центр чтения