Разговор  вокруг лауреата «Нацбеста»-2012. Александр Терехов «Немцы».

Каждый год книга-лауреат премии «Национальный бестселлер» вызывает споры: не тому дали, все провалилось, позор…

Роман «Немцы» Александра Терехова вышел к читателю, - большому и профессиональному. А это означает, что книга уже живет самостоятельно.

Лауреат 2012г. Александр Терехов: Как всякий русский мальчик я мечтал быть Лениным.

Имя лауреата ведущей литературной премии «Национальный бестселлер» традиционно становится известным в начале июня. В 2012 г. им стал писатель Александр Терехов с романом «Немцы».

Александр Терехов окончил факультет журналистики МГУ, в профессии отработал несколько лет. Когда захватила «большая литература», журналистскую работу оставил. О  своей прежней профессии:

- Журналистика это как футбол, -  после 30 уже стыдно бегать   по зеленым полям. Свой долг ей  отдал и больше уже ею не буду заниматься никогда.

На сегодняшний день автор нескольких крупных художественных произведений, лауреат «Большой книги», финалист «Русского Букера». В лауреаты писателя вывел роман «Каменный мост»,  в основу которого положено так называемое «дело волчат».

В одном из интервью (http://video.yandex.ru/users/marina221084/view/150/#)

писатель рассказывал: - Когда работал над этим романом возникало странное чувство, что ты возвращаешь людям жизнь, возвращаешь прошлое. Я представлял себе стариков, в чьих квартирах раздается мой телефонный звонок, и я предлагал поговорить о первой любви, школе… А они уже закрылись, они решили, что больше никому не нужны, что их жизнь неинтересна, не имеет никакого смысла… Мне было важно, что я приношу им новости из прошлого, то, что они сами давно забыли.

При отсутствии читателя писать теряет свой смысл.

Меньше всего думаю про жанр, когда начинал работать. Я решил идти не за сюжетом, а за житейской правдой. Писатель сам становится персонажем. Ты не трогаешь историю, но история трогает тебя.

Особенности литературы XX века в том, что в ней архитектурные достопримечательности становятся приметами времени. Каменный мост в романе Терехова фигурирует как символ трагических событий сороковых годов.

- Мы, советские писатели собирались конкурировать с Библией. О том, что придется конкурировать с Макдоналдсом, нам в голову не приходило. Для этого нужны другие руки, другие мозги.

Терехов, говоря о себе, все время подчеркивает, что он советский писатель.

Из писателей более всего ценит и любит Василия Белова,  Валентина Распутина, Владимира Маканина. Белов и Распутин для него самые яркие представители лучшей прозы советского периода, когда читатель каждую книгу ждал с нетерпением, читал внимательно, вдумчиво. В их книгах, по мнению писателя, не чувствуется ни коммунистического гнета, ни цензуры, а лишь ощущения свободы и высокого неба. И еще поражается стилистической свободе Василия Аксенова. Но в целом предпочтение отдает зарубежной прозе, по принципу:  если человек имеет деньги, он покупает машину не в Автопроме.

- Я выбираю книги по запаху, по запаху, идущему от автора. Читаешь интервью писателей, читаешь рецензии о них и ощущаешь какой-то аромат, свечение, идущее из глаз… Каждый год выходит порядка двадцати гениальных романов, 150 выдающихся и 500 романов десятилетия, но лет через десять меняются соотношения калибра и масштаба. Жить осталось не так много, поэтому надо читать книги, которые могут изменить твою жизнь, твою судьбу.

Сейчас время потребительской литературы, время взаимного разочарования писателя и читателя.

Когда я сажусь за письменный стол, я вообще не представляю, для кого я пишу.

Читая интервью писателя, обращаю внимание на неординарность мышления, необычные заключения. Срабатывает эффект писателя Михаила Шишкина: ЧТЕНИЕ СРОДНИ ПЕРЕЛИВАНИЮ КРОВИ.  Не та, не та группа крови… Но чтобы сказать так, книгу необходимо прочесть. А вдруг эта Ваша группа крови?!

А что касается писательских вещей… как всякий русский мальчик я мечтал быть Лениным. Ленин в своей анкете написал, что он литератор. Ленин назвал самое высшее что есть в России, высшего ничего нет. Все мечтали писать стихи как Пушкин, но не у всех получалось, поэтому приходилось заниматься политикой, сельским хозяйством, чем-то еще, поэтому это обычный путь русского мальчика – написать какую-то книжку, которая поможет обрести бессмертие. Примерно так.

В школьные голы была попытка написать что-то научно-фантастическое, борьбу за мир. Против подлых американцев, которые пытаются взорвать планету, про наших доблестных  разведчиков, спецслужбы, космонавтов, честных милиционеров и так далее.

«Каменный мост» я писал лет 10-12. завидую писателям профессиональным, которые могут планировать свою творческую деятельность, - берут белый лист бумаги, разрабатывают план, сюжетные линии. У меня писание книг получается совершенно случайно. Я попадаю в историю, которая меня охватывает, это не зависит от моей воли, тема выбирает меня.

Сейчас читающая Россия  читает большой роман «Немцы». Скоро появятся первые отклики. Читая книгу, ты  всегда в ожидании, - какие будут образы, метафоры, стилистические радости… А пока все любопытствуют: «Почему название такое?»

— Несколько героев носят немного старомодные немецкие имена. Книга названа «Немцы». Мне больше нечего добавить. Книга принимает законченный вид, когда ее прочтут. Или не прочтут. Все попытки авторов давать постраничные комментарии, указывать на тайные подсказывающие стрелочки, подземные течения и знаки мне кажутся жалкими. Если прочитывают «не так», значит, «не так» ты написал. Не существует какого-то единственного «правильного понимания». Правильное понимание — это то, что при чтении поняли именно вы. Физиология создания текста чаще всего отвратительна, случайна и смешна, я сам ее стараюсь поскорее забыть.

А я открываю книгу и продолжаю путешествовать по страницам романа.

«Новые люди – они смеялись вместе с прежними в буфетных очередях, поздравляли равных по должности с днями рождения, показывали фотографии  детей и собак и выглядели обычными, единокровными, теплокровными млекопитающими, потомством живородящих матерей – как все, но никого это не обманывало: упаковывались они отдельно, между собой говорили иначе (или казалось испуганным глазам?), улыбались друг другу особо, уединялись, припоминая общее прошлое (где это прошлое происходило? когда?), отстраненно замолкали, как только речь заходила про монстра; владели будущим, жили уверенно, они – «на этом» свете, а префектурные старожилы оставались «на том»; новые знали «как»: не поднимали на префекта глаз, вступали в его кабинет на цыпочках (Марианна показывала желающим – как), крались до ближайшего стула, неслышно присаживались и глядели в стол, помалкивали (и все теперь старались так же), когда префект спрашивал, быстро переходя на мат и бросание подручных предметов».

Нина Яковлева, центр чтения