Тернавская Елена Александровна
аспирант кафедры литературы,
Псковский государственный
педагогический университет
Александра Васильевича Дружинина можно назвать литератором в самом обширном значении этого слова. Он был прозаиком, который писал романы, рассказы и повести, фельетонистом и редактором, переводчиком и мемуаристом и, наконец, одним из ярких представителей того направления в критике, который сам Дружинин называл «артистической школой» и которое представляло собой новый период в развитии русской критики..
А.В. Дружинин родился 8 октября 1824 года в семье видного петербургского чиновника почтового ведомства. Отец его, Василий Фёдорович, отличался большим трудолюбием и исключительной честностью (в трудные недели отступления из Москвы в 1812 г. он спас и сохранил денежный ящик Московского почтамта, за что был награждён большим имением «в 1100 десятин в Гдовском уезде Петербургской губернии, в 80 верстах на юг от г. Нарвы, в 5 верстах от с. Заянья по дороге от деревни Малафьевки, именовавшееся Чертово Жилье, с некоторым количеством крестьян и переименованное им в сельцо Мариинское» (из воспоминаний племянника писателя - Василия Григоривича Дружинина)[1]. Имение по наследству перешло А.В.Дружинину. Деревня Марьинско (соврем.) находится в
Детские и отроческие годы Дружинина прошли в Петербурге, летние же месяцы, начиная с младенческих лет, он проводил в Мариинском, в тесном общении с русской природой и народом. Родители воспитывали сына в духе христианских добродетелей, старались привить ему нравственные принципы, но, вопреки общепринятому мнению, воспитание будущего писателя не было идеальным, об этом он пишет в своих очерках, в повестях, в Дневнике. Из общения с крестьянами и дворовыми писатель вынес знание русского человека, понимание особенностей национального характера, знакомство со складом народной речи, в том числе ненормативной лексикой. (В письме к братьям от 02.07.1841г. - первом дошедшем до нашего времени послании будущего писателя - Дружинин пишет: «У меня есть мальчик Фока двух лет, который ругается по-матерному и говорит тьму похабщины. Приезжайте, ух, я научу его обругать вас хорошенько!»)
С другой стороны Дружинин получил хорошее домашнее воспитание. Отмечу, что он в совершенстве владел англ., франц., итальянским языками, менее заметными были его успехи в немецком языке, нелюбовь к которому писатель передаст и героям собственных произведений. Уже в семье, писал дореволюционный исследователь, «он получил прекрасное знание иностранных языков и тот первый налет, столь характерный для его внешнего, а частью и внутреннего облика, дендизма, который был поддержан в Пажеском корпусе и косвенно отразился в некоторых чертах его позднейшее литературной деятельности».
Подобные высказывания по поводу прозападного (преимущественно английского) характера воспитания и образования будущего писателя, проявившемся в его внешности, манерах, взглядах, творчестве, часто встречается в отечественном литературоведении.
Александр Николаевич Пыпин (литературовед, современник Дружинина) утверждал: «Дружинин держал себя английским джентльменом, строго корректным во внешности и манерах; при всей этой немного искусственной и, по-английски, холодной манере, он был очень хороший человек...». «Странен был среди русских писателей этот чопорный денди, - вторит ему К.И. Чуковский, - всегда спокойный, немного надменный, холодно-учтивый и, главное, такой самодовольный. Самодовольство у него тоже было нерусское». «Среда и круг чтения, - писал Борис Федорович Егоров, - обусловили сознательное стремление Дружинина быть в жизни и творчестве джентльменом, английским денди, однако природное добродушие и связи с демократическими кругами разрушали этот выработанный с юности стереотип».
На самом деле в формировании Дружинина, как и Пушкина, участвовали две стихии - русская и западная. И влияние национальной традиции было не менее важным, нежели западноевропейской. На русском языке Дружинин стал «лепетать прежде, чем по-французски».
В
В августе