Светлана ЗАМЛЕЛОВА

29 января 2010 года исполнилось 150 лет со дня рождения великого русского писателя Антона Павловича Чехова. Торжественные мероприятия, посвящённые этому юбилею, прошли по всей России, в первую очередь в местах, так или иначе связанных с именем писателя. Это, прежде всего, Таганрог, где родился и вырос Чехов. Это Москва, где прошли его студенческие годы, где Чехов состоялся как писатель. Это подмосковная усадьба Мелихово, где созданы лучшие его произведения. Это Сахалин, поездка на который с целью одолеть собственное равнодушие и поколебать равнодушие общества стала гражданским подвигом писателя. Конечно, торжества прошли и на Украине, в Ялте, где тяжело больной Чехов провёл последние годы жизни.

Сегодня имя Чехова стоит в одном ряду с именами Толстого и Достоевского, Тургенева и Гончарова. Чехов – один из самых любимых русских писателей на родине и за рубежом. А между тем при жизни Чехова сначала не замечали, а то и пренебрегали им, затем ругали и восхищались, но так до конца и не поняли.

«…Когда я начинал, – устами Тригорина в «Чайке» расскажет Чехов, – моё писательство было одним сплошным мучением. Маленький писатель, особенно когда ему не везёт, кажется себе неуклюжим, неловким, лишним, нервы у него напряжены, издёрганы; неудержимо бродит он около людей, причастных к литературе и к искусству, непризнанный, никем не замечаемый, боясь прямо и смело глядеть в глаза, точно страстный игрок, у которого нет денег».

Но лишь только на Чехова обращают внимание, как появляется Скабичевский. Человек, возможно, добрейший и даровитейший, имя же которого, в связи с Чеховым и отчасти благодаря М. Булгакову, сделалось впоследствии нарицательным («Коровьев против фамилии “Панаев” написал “Скабичевский”, а Бегемот против Скабичевского написал “Панаев”», «Мастер и Маргарита»).

Скабичевский предрекает Чехову пьяную смерть под забором, чем вызывает у писателя недоумение и досаду: «Ведь это не критика, не мировоззрение, а ненависть, животная, ненасытная злоба. Зачем Скабичевский ругается? Зачем этот тон, точно судят они не о художниках и писателях, а об арестантах?» (Из письма к А.С. Суворину от 24 февраля 1893 года).