Вадим Валерианович подписал моей будущей жене, с которой я познакомился на Высших литературных курсах при Литинституте (где учился на семинаре критики проф. В. И. Гусева), в день приёма экзамена по своему предмету, свою книгу «Статьи о современной литературе»: «По случаю Нового года и вообще желаю Наталии Бондаревой всего самого доброго. 4.1.94. В. Кожинов». Я не рискнул тогда показать Вадиму Валериановичу свои стихи, отправил книжку, вышедшую в конце 1999 года, когда уже жил в Петербурге. В кратком телефонном разговоре он отозвался о ней так: «Прочел Вашу книжку с напряженным вниманием. Вы стремитесь поставить сложные проблемы, даже освоить тему, которую русская поэзия впрямую не затрагивала. Мне самому не очень близка такая точка зрения. В поэзии, мне кажется, нужна более близкая дистанция, более очевидная связь между предметом и его сутью, между идеей и материей, почвой. Нужна неразрывность образа, мысли и чувства. Впрочем, всё это присутствует в Вашей поэзии и у неё культурные корни». Речь в моем сборнике «Ночное слово» шла о теме Слова, Логоса и идей слов, проявленных в материи и вне её. Кожинов говорил о прямом обращении к «почве», чтобы «земля» была более реальной, не столь отвлеченной... Впрочем, лично мне сегодня кажется, что отсутствие развития идей «почвы» является отчасти причиной обнищания русской классической традиции.
Подлинным пиршеством духа были лекции В. Кожинова на ВЛК (запомнились также лекции В.П.Смирнова, С.Б.Джимбинова, Е. Н. Лебедева, М. П. Ерёмина и легендарные семинары поэзии Ю. П. Кузнецова). Он вспоминал И. Анненского: «Раззолоченные, но чахлые сады...», его последний взгляд изнутри дворянской, «бунинской» деревни и культуры на прошлое и грядущее за алым всадником на пожарищах гражданской войны.
Десяток фраз, пленительных и странных
Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
Мечтаний — слабого меня.
…..
А там, над шкафом, профиль Эврипида
Слепил горящие глаза. -
написал Гумилёв о своём Царскосельском учителе. Почему мне кажутся важными эти строки, ассоциирующимися с обликом Вадима Вале-риановича — на дачных шкафах В. Кожинова выделялись в профиль большие гипсовые головы писателей и мыслителей.
Наверное, многие воспринимали Вадима Валериановича как проводника, Вергилия культуры, при котором оживали тени Пушкина, Фета, Тютчева и его учителя:
Могучая оглядка Бахтина
Отметила молчанием беседу. —
вспоминал Юрий Кузнецов несломленный дух автора знаменитой книги «Проблемы поэтики Достоевского».
